Роль Нюрнберга для Страсбурга

Полной неожиданностью для меня стало бурное обсуждение статьи Польское правительство поддержало иск своих граждан против России по катынскому делу . Я считаю, что нужно попытаться шире смотреть на проблему. Всё ж таки не в каменном веке живём.... А научиться уважать и соблюдать законы должны не только простые граждане, но и правительства. И, если нас власть штрафует за переход улицы в неположенном месте, так пусть тогда и власть платит за творимый произвол...

Ирина Лагунина: Беженцы из Южной Осетии подали иск против России в Европейский Суд по правам человека в Страсбурге. В списке истцов – 134 фамилии.

"Я видела, что моя дочь лежит ничком на своем сыне. Потом она перевернулась на спину. Ее ударило шрапнелью в голову. Она истекала кровью. Она умирала…"
Так это мгновение 9 августа 2008 года описано в иске жительницы Гори Цицино Кушашвили против России.

Иски поданы при юридической поддержке Европейского центра по правам человека в Лондоне и Ассоциации молодых юристов Грузии. Те же две организации в начале месяца выиграли в Страсбурге дело против Грузии.

Рассказывает Натия Кацитадзе, один из адвокатов из ассоциации:

- Европейский суд по правам человека является одним из основных механизмов защиты прав человека в европейских странах. В обычной ситуации, если ваши права нарушены, перед тем, как обращаться в Европейский суд, вы должны исчерпать все юридические возможности на государственном уровне. Но в данных обстоятельствах, когда Россия отказывается признать ответственность за те нарушения, которые произошли во время вооруженного конфликта, единственной возможностью для нас было обращение в Европейский суд.

- А в российские инстанции вы пытались обращаться?

- Мы пытались обращаться в российскую прокуратуру. Мы направили письма по каждому из этих дел и запросы на проведение расследования. Но ответ, который мы получили, гласил: они расследуют только дела, связанные с нарушениями прав российских граждан в Южной Осетии или же российских миротворцев. Они также заметили, что нарушения, которые описываем мы, произошли вне территориальных границ Российской Федерации, а посему они не обязаны расследовать эти случаи. Так же российская прокуратура ответила и правозащитной организации Human Rights Watch, и членам комиссии ЕС, которая вела расследование, так называемой комиссии Тальявини.

- Но есть же Международный уголовный суд в Гааге, который как раз и расследует военные преступления?

— Да, но отдельные граждане не могут туда обращаться со своими исками. Впрочем, мы предоставили и этому суду все материалы, собранные нашими неправительственными организациями. И их эти материалы весьма заинтересовали.

А в ЕСПЧ вы можете представить дело отдельного человека и доказать, что его права были нарушены, и вы можете потребовать, чтобы в этом случае виновным было признано государство, в данном случае Российская Федерация.

- Какие статьи Европейской конвенции прав человека были, по вашему мнению, нарушены в ходе российского вторжения в Грузию в августе 2008 года?

— Статья 2, гарантирующая право на жизнь. Это касается дел о бомбардировках Гори и расположенных рядом с ним деревень. Есть также несколько случаев убийств, совершенных уже после того, как между Россией и Грузией было подписано соглашение о прекращении огня. Мы рассматриваем негуманное обращение с заключенными и незаконный арест гражданских лиц, принудительный труд, уничтожение собственности и принудительное выселение. И еще мы апеллируем к статье 14 – дискриминация по национальному и этническому принципу.

Во время российских бомбардировок Гори в 2008 году Цицино Кушашвили было 68 лет:

"Самолеты летели на очень низкой высоте. Настолько низко, что я испугалась, что они случайно заденут какую-нибудь крышу. Вокруг моего дома восемь многоквартирок, и самолеты кружили над ними. Они сделали два круга, а на третий начали сбрасывать бомбы. /…/ Я видела множество людей, лежащих на улице. Я увидела моего соседа Звиада Размадзе, он был ранен. Я перевернула его на спину, но не смогла определить, был ли он жив или мертв. В этот момент я услышала, как еще одна моя соседка, Зоя Мурадова зовет меня на помощь, ее тоже ранило, и я бросилась к ней. Но потом я увидела мою дочь Майю и моего внука Гивико. Они тоже лежали на земле. Когда я к ним подбежала, я увидела, что моя дочь лежит ничком на Гивико. Потом она перевернулась на спину. Ее ударило шрапнелью в голову. Она истекала кровью. Она умирала. Кусок шрапнели был большой, сантиметров 20. Это был металл, и когда я к нему прикоснулась, он был еще горячий. Майя не отвечала. Я начала кричать: «Помогите! Моей дочери нужна помощь!». А потом я услышала, как Гивико говорит мне: «Бабушка, помоги, нога болит». Я посмотрела на него и только тогда увидела, что у него в правой ноге засел большой кусок шрапнели, и внук тоже истекал кровью. Я стала звать на помощь внуку, потому что я поняла, что Майя все равно умрет…"

Семья 60-летнего Годерзи Хадури после российских бомбардировок 8 августа покинула деревню Сацхенети в районе Гори. Но он сам не смог оставить дом:

"9 августа 2008-го я был дома. Около половины первого восемь мужчин в военной форме зашли во двор. Я узнал семерых из них. Это были осетины из соседней деревни. Я вышел во двор и поднял вверх руки. Он несколько раз выстрелили в мою сторону. Пули прошли над головой. Они скомандовали мне по-русски встать на колени и пригнуть голову к земле. Я повиновался. Они выстрелили поверх меня не менее 7 раз. /…/ Потом они нещадно меня избили. Я упал. Пятеро били одновременно и не переставая. Мне показалось, что это длилось вечно. Результатом побоев была черепно-мозговая травма и сотрясение мозга. Все тело было в кровоподтеках. Когда мне удалось выбраться оттуда 17 августа, я попал в больницу в Тбилиси, где пробыл до 31 августа. Врачам пришлось делать операцию на ноге, что тоже было результатом побоев. После того, как они меня избили, они приказали мне следовать за ними. Я отказался и сказал им, чтобы они меня просто убили – там, на месте. Тогда один из них ударил меня автоматом по спине. Они связали мне руки за спиной, завязали глаза и замотали голову моим же собственным полотенцем и поволокли меня к джипу, который стоял перед домом. Один из них кинул меня на пол машины, а другой ударил чем-то в шею, и я потерял сознание. /…/ Меня привезли в деревню Дманиси и заперли в комнате на третьем этаже местной школы. Держали там меня четыре дня. Моим охранником был одноклассник моего сына из деревни Ванати. Я его знал. Он предупредил меня, что осетинские боевики хотели меня убить, и сказал мне вести себя осторожно. День ото дня я ждал смерти…"

49-летняя Нели Мчедлидзе жила в деревне Земо Ачабети в Южной Осетии. 10 августа ее взяли в заложницы осетинские военные формирования и держали в Цхинвали до 21 августа. Освободили ее только после вмешательства Международного комитета Красного Креста. Пока она сидела в камере, ее дом сожгли:

"Пока мы шли, по дороге ездила белая машина. Мальчишки в машине ругались на нас грязными словами по-русски и по-осетински и даже иногда плевали в нашу сторону и дали нам под ноги несколько очередей из автомата. Старики испугались и попадали на дорогу. Мы помогли им встать и продолжили путь. Когда мы пришли в Квемо Ачабети, вся деревня пылала в огне. Я увидела, как мужчины на краю дороги чем-то стреляли в дома, поджигая их. /…/ Около 40 женщин поместили в небольшую камеру, около 8 квадратных метров. Мы обливались потом, было нечем дышать. Окна в камере не было. Они открыли только маленькое окошко в двери камеры. Некоторые женщины кричали и просили их освободить, некоторые плакали. Охранник приказал нам замолчать, иначе он закроет окошко и убьет нас, и никто об этом не узнает. В первую неделю нам давали только воду и хлеб. Несколько раз я просила воды через это маленькое окошечко в двери, но охранник сказал, что поить нас не имеет смысла, потому что нас все равно убьют. Каждый день в течение недели я ждала, что меня заберут и убьют…"
З.Ы. не спрашивай, по ком звонит колокол.....